Реставратор икон Лев Скоп: “Больше всего беспокоят люди, которым это безразлично”

Лев Скоп – художник-реставратор, иконописец, имеет такие проникновенные голубые глаза, что только их взглядом можно утешать и исцелять. Он пишет лики святых, спасает чудотворные иконы и печатает о них книги. Именно икону считает «своим всем». И говорит, что если бы не реставрация, то ничего другого у него бы и не было.

Мы говорили с художником накануне его отъезда на восток. Именно туда сейчас направлены все его внимание и силы.

Реставратором я стал случайно

В 1978 году хороший знакомый привел меня во львовскую мастерскую, которая начинала работы в костеле Бернардинцев. Поднявшись под купол этой святыни с правом выполнять реставрацию стенописи, я почувствовал себя крайне счастливым. С этого все и началось. Потом было много различных достопримечательностей, с которыми пришлось работать: как стенописи, иконописи, так и станковой живописи.

Никогда не разделяю работы на важные и менее важные

Но хочется работать над сложными достопримечательностями. Чувствую профессиональный азарт, вроде хирурга, которого интересуют сложные пациенты. Кроме этого, каждый реставратор является исследователем и ученым. Надо знать, как менялись технологии живописи, цвета, присущие тому или иному периоду. Я могу по краскам узнать икону XV века, хотя она и была перерисована через 100 лет после своего появления. Очищают верхний слой краски, а под ним – тот самый знаменитый красный, который использовали в древности.

Приступая к работе, реставратор прежде всего должен определить дату рождения шедевра. И по этой теме существует целая методика для реставрации икон каждого века. Вскоре выйдет моя книга «Исследование и методика датировки иконописи», где я все подробно описал.

Хотя должен сказать: чем старше икона, тем легче ее реставрировать. А все потому, что когда-то была очень качественная классическая эмульсия. Нарисовал художник икону – все, на века. А вот XIX век реставрировать гораздо сложнее. Чем ближе к нам эпоха, тем больше нарушались методики живописи.

Проблем в реставрационной отрасли закономерно много. Больше всего беспокоят люди, которым это безразлично.

Уже 40 лет, как я реставрирую, и скажу, что жажда и желание не угасают

Творческий процесс – это состояние, в котором мне очень хорошо. Но не думайте, что написание иконы – нечто вроде успокоительного. Напротив, только в уравновешенном состоянии можно приступать к работе, потому реставрация и написания икон – ответственное дело, однако вместе с тем и невероятно утешительное.

Было время, когда я перестал рисовать. Перед Майданом я почувствовал какую-то бесперспективность жизни. Жил и жил. Писал книги, делал выставки, но был один в этом мире. Поехал на Майдан, потому что не хотелось, чтобы за меня кто-то решал, как мне жить дальше, в каком направлении двигаться. Там я сразу почувствовал желание творить. И снова начал писать. Для людей, а затем – для бойцов на фронте.

Как-то раз приехали мы в Станицу Луганскую. И там во время затишья нарисовал я на стене дома большую восьмиметровую Покрову. Местные дети ко мне присоединились – дорисовали внизу цветы. Сколько благодарности получил, сколько радости!

Летом 2015 году в Киеве презентовали экспозицию работ Льва Скопа, его сына Михаила и группы «Кактус» – икон, написанных на старых церковных досках – гонтах (прим. Ред .: кровельный материал зданий и церквей).

Многие иконы чудотворны

Одну из них я реставрировал.

Давным-давно мне принесли очень истерзанную икону, просто в аварийном состоянии. Смотрю на нее, а она светится. Никому не сказал об этом, потому что засмеяли бы. Надо мной вообще-то очень часто смеялись. Пошел к священнику. И оказалось, что да, на самом деле чудотворный лик. Потянулись к ней люди, и я рад этому.

Икона – это молитва. Молитва сердечная. Видел я старые иконы – аккуратные, филигранные, но мертвые. Значит человек в тот момент думал о деньгах, сколько заплатят, дом строил мысленно.